-Она ненавидит меня, Найджел.
-Это меня касается так как… стоп, нет, это меня не касается.
-Я, я, я даже не знаю что и придумать. Если я что-то делаю правильно – она не заметит и даже не скажет спасибо, но я… есле допускаю ошибку – она просто свирепствует.
-Так увольтесь.
-Что?
-Увольтесь?
-Что?
-Я найду другую девушку за пять минут, ту, которая хочет работать.
-Нет, я не хочу увольняться, это несправедливо. Но я не понимаю, неужели не видно, что я честно стараюсь изо всех сил, на пределе своих способностей.
-Энди, давайте серьезно. Вы не стараетесь.
-Я?
-Вы ноете. Что Вы хотите от меня услышать? Чтобы я Вас пожалел? Злая Миранда к Вам придирается, бедняжка Энди. Очнитесь, милочка, она просто делает свое дело.
А Вы знаете, что Вы попали в журнал, с которым сотрудничали величайшие мастера эпохи? Лагерфельд, Де Ла ренто. А их работы, их творения больше, чем искусство, потому что Вы в них живете. Ну, не Вы, допустим, другие люди. Вы думаете, это просто журнал, хм. Нет, это не просто журнал, это сияющий светоч в темноте для… ну не знаю, скажем, для мальчишки, который рос в Род-Айленде вместе с 6-ю братьями и вместо футбола тайком ходил на курсы кройки и шитья, а по ночам читал «Подиум» с фонариком под одеялом. Вы не знаете, какие легендарные люди здесь бывали, и, что хуже – вас это не волнует. Ведь за эту должность многие бы отдали всё на свете, а Вы до неё снизошли. И недоумеваете, почему она не целует Вас в лобик и не выдает Вам золотую звездочку в конец дня. Опомнитесь, детка.
-Согласна, я всё делаю не так, но это не нарошно, просто я пытаюсь и не знаю… а… Найджел, Найджел, Найджел…
-О, нет…