Было много всего, сейчас это кажется забавным. Помню, как я увидел тебя первый раз. Мы ехали в метро. Было жарко. Помню, по твоей шее стекала капелька пота. На коленях у тебя была закрытая «Исповедь» Толстого, клочок бумаги и ручка. Маленький мальчик, сидящий напротив, показал тебе язык, а ты в ответ улыбнулась, и показала ему свой. Я до этого не знал, что значит сплиттинг. Раздвоенный язык. Ты пошевелила половинками и шикнула как змея. На тебе было голубое платьице и не было лифчика. Майка была слегка мокрой. Ты убрала язык и смущенно улыбнулась мне. Поезд остановился на Маяковской, двери открылись и подул свежий ветер. Твои черные волосы растрепались. В гладкие локоны был вплетен одинокий неопрятный дред и две африканские косички. Ты вышла из вагона. Поток сквозняка донес до меня аромат твоих духов и запах бабули, стоящей рядом. Пахло ландышем, жасмином и хозяйственным мылом. Ты обронила закладку. Это была страница из тетради. На одной его стороне было неверно решенное дифференциальное уравнение, на другой - твои откровения, нацарапанные черной гелевой ручкой. Я был взволнован. Мало что может отвлечь меня от моих конспектов, но эти строки я помню наизусть. «Несчастлив тот, кто побоялся называться дураком». Это было во вторник. По вторникам я читал основы квантовой физики. По субботам курс философии постмодернизма.
Помню, как ровно через неделю - в самый разгар дебатов о принципе неопределенности Шредингера я увидел тебя во второй раз. Ты вошла в кабинет-амфитеатр с опозданием 40 минут, извинимнюась и пошла искать свободное место. Подруги пшикнули тебе, захихикали и ты села рядом. Ты достала конспект и две ручки. Я знал, что в твоей сумке есть еще одна тетрадь, в которой не хватает страницы. Но мне она была нужнее, чем тебе. Сложно чувствовать себя живым в мире, где это не ценится. В какой-то момент жизни я начал что-то упускать. Что-то важное. Мне этого не хватало.
Помню, как я умел смеяться в полном одиночестве. Мне было хорошо просто от того, что я есть, жив и мыслю идеалами большой любви и бесконечной честности. Помню, как поднимался по эскалатору, будучи студентом. Я смотрел в глаза каждому пассажиру, едущему навстречу мне. Мне было от этого смешно, я улыбался. И всегда хоть кто-нибудь, да улыбался мне в ответ. Большинство отводили глаза, но единицы улыбались. Я сидел у фонтана вместо прогулянной лекции и читал «Человеческое, слишком человеческое». На мне были черные кожаные кроссовки, вельветовые штаны и рубашка в полоску. Я лежал, облокотившись на локти. В правой руке у меня была книга, в левой - сигарета. Я много мечтал, хоть и знал, что мечты – удел идиотов. Я не верил в любовь, и считал ее излишней роскошью в мире, не предназначенном для удовольствия.
Помню, мы стояли на нашей общей кухне. Пахло чаем с чабрецом, блинами и тобой. Ты выбрала столешницу из массива черешни. На ней у нас был первый секс. Первая разбитая чашка, первый порванный презерватив. Нас было двое, но у нас была одна кровать, одни мечты, одно окно. Мы делили одно одеяло, одну судьбу, одни страхи. У меня была ты, страница из твоей тетради и мечты. Я понял, что без тебя в этом мире будет все иначе. Это было во вторник. По вторникам я читал основы квантовой физики. По субботам философию постмодернизма.
Помню, как в субботу утром я не хотел от тебя уходить. Я закинул руки за голову, ты положила щеку мне на грудь и гладила мою шею. Ты верила мне, я хотел лишь тебя. Ты спросила, хорошо ли мне. Я не ответил. Просто предложил провести в такой позе весь день, и ты пошла за мороженым. Я слышал шаги босых ног по кафельной плитке. Помню, как шоколад хрустел на зубах. Ты натерла его на мелкой терке и посыпала им ванильные шарики, как я люблю. Мы говорили о всяких глупостях. О политике, Боге и любви. И посреди этих разговоров я понял, что хочу провести с тобой остаток жизни. Ты хотела изменить мир, мне казалось это прекрасным. Я не хотел иметь с миром ничего общего, и ты это уважала. Помню тот момент, когда слова кончились, и ты заснула.
Сейчас жарко, как в день нашей первой встречи. Я улыбаюсь, у меня на глазах слезы. На моих коленях застывшая глина. У меня в руке – хризантема. Вокруг - каменные надгробия. Я смотрю на твою гравюру – одну из сотен. На мне мужская футболка, которую ты носила дома. Она еще пахнет ландышем и жасмином. У меня есть твоя страница, у меня еще остались мечты. Но что-то в этом мире изменилось без тебя.